Афиша как афиша. Старая, с потёртостями и небольшими надрывами, хотя и хорошо читаемая. На первый взгляд ничего необычного, разве что написание некоторых слов режет глаз современному читателю. «Ніколаєвський Обласний Український переїзний театр драми та комедії дає вистави у клюбі». Не «Миколаївський», а «Ніколаєвський»? Ну и ладно, чего раньше не бывало, язык – живой организм. Зато репертуар не вызывает вопросов: «Запорожец за Дунаем» Гулак-Артемовского, «Сорочинская ярмарка» по мотивам Гоголя, «Циганка Аза», «Наталка Полтавка», Карпенко-Карый, Квитка-Основьяненко. Классическая классика, что и говорить. Женский состав, мужской состав, художественный руководитель Андреев, режиссёр Доля, балетмайстер, баянисты…

Вот только на обороте странная надпись: «Отобрано у меня при обыске квартиры. Принадлежит бывшему моему мужу Андрееву». А теперь прошу обратить внимание на дату выхода афиши из типографии – март 1943 года.

20 декабря 1944 года начальник третьего отделения второго отдела УНКГБ Николаевской области, рассмотрев поступившие материалы о преступной деятельности ряда жителей Николаева, нашёл что они, «оставшись проживать на территории, оккупированной противником, добровольно пошли на службу к немцам в качестве актёров немецкого отдела пропаганды и агитации». Совместно с другими антисоветско настроенными артистами «украинского передвижного театра» принимали активное участие в постановках «махрово-контрреволюционных пьес, таких как «Мститель», «Капитан Шубин» и других, которые компрометировали работу советских органов и клеветали на советский строй, руководителей партии и правительства». Николаевские архивы сохранили обвинительные заключения на актёров и руководство театра: Николая Анисимова, Константина Иванова, Анну Иванову и Евгения Живановского. Подробнее об этом – чуть ниже.

Культурная жизнь на территории Николаевского генерального округа (Generalbezirk Nikolajew) достаточно подробно отображалась на страницах местного периодического издания «Українська думка» (позднее — «Український голос»). Из анонсов спектаклей и авторских рецензий можно составить общее впечатление о работе и успехах творческих коллективов во время оккупации. 27 сентября в Николаеве состоялся первый концерт для «новой власти». Его подготовила городская капелла под руководством Клименко. Основная зрительская аудитория состояла в тот день из немецких солдат и офицеров, расквартированных в городе. В начале октября отдел культуры и образования новой городской управы начал процесс организации украинского драматического театра что называется «с нуля». Коллективы работавших на момент начала войны профессиональных храмов Мельпомены были практически в полном составе эвакуированы из Николаева вместе с другими бойцами идеологического фронта. Последний спектакль местного ТЮЗа был сыгран в начале августа 1941 года, после чего коллектив выехал в Ставропольский край, а в последствие в Туркмению. Коллаборационный николаевский театр создали на базе обычной колхозной труппы. Долгое время он был главным центром скудной культурной жизни города.

Первая постановка украинского драмтеатра времён оккупации состоялась 26 октября сорок первого года. Премьерным спектаклем стала оперетта «Наталка Полтавка» Ивана Котляревского. Зрелище зрителям откровенно не понравилось. Лишь игра нескольких актёров вызвала одобрение у николаевских любителей театра. «Спасли премьеру только её декоративное оформление художника Ковалёва и постановка народных танцев Дмитриевым». В том же октябре юный театр представил ещё две постановки. Первой вышла на николаевские подмостки драматургическая вариация «Тараса Бульбы» (автор Иваницкий), а второй – пьеса «Невольник» (Марко Кропивницкий, по поэме Шевченко). Постановщиком второго спектакля был Андреев. Тот, который позднее и стал художественным руководителем передвижного коллектива. Художественный уровень постановок незначительно вырос, что сразу же отметила придирчивая пресса.

Спустя год после установления немецко-фашистского порядка на николаевской земле театральная жизнь города вышла на ещё один «новый» уровень. Городская управа объединила разрозненные театральные и художественные коллективы областного центра в единый театр драмы и комедии. В состав труппы вошли: украинский драмтеатр, театр миниатюр, цирковые и эстрадные артисты, а также музыканты духового и джазового оркестров. На сборный коллектив была возложена обязанность организации всей культурно-просветительской работы в городе. В городском Луна-парке установили цирковое шапито, а в Спасском урочище построили летнюю площадку для выступлений артистов всех жанров. В том же году сформировался и упоминаемый в начале статьи переездной театр. Сведений о нём сохранилось очень мало. По некоторой информации переездной театр был закрыт отделом культуры и образования николаевской городской управы не позднее зимы 1943 года, хотя некоторое время до этого пользовался высоким покровительством «самого пана» генерального комиссара Эвальда Оппермана.

Можно смело сказать, что существовало несколько объективных причин, побуждавших украинских артистов служить в театре времён оккупации. Профессиональная – немцы объявили, что все в обязательном порядке должны вернуться на старое место работы. Как пекари и машинисты, так и артисты, оставшиеся на оккупированной территории, добровольно-принудительно пришли на своё рабочее место. Вполне допускаю, что многие из них не обладали никакой иной профессией или рабочими навыками, которые бы помогли заработать на жизнь им и их семьям. Некоторых, безусловно, привела идеологическая составляющая – потайная ненависть к советской власти, а кого-то из молодых и возможность сделать быстрый карьерный рост на фоне острой нехватки опытных кадров. Что важно, молодёжь могла спрятаться в театре от угона на принудительные работы в Германию. А кого-то поманило казавшееся в первый момент реальным возрождение самобытного национального стиля и идея формирования национальной идентичности украинцев.

На оккупированной территории СССР оставалось большое количество деятелей культуры и театральных служащих в частности. Они по разным причинам не смогли оставить свои дома. В разведывательном донесении на имя Хрущова (1 сентября 1942 года) говорится: «Среди известных актёров остались и пребывают ныне на службе оккупантов Б.Гмыря – солист Харьковского театра оперы и балета, кинорежиссёр И.Кавалеридзе, оперные артисты Игорь Зейферт и М.Донец-Тессейр (супруга арестованного и расстрелянного за контрреволюционную деятельность артиста М.Донца), композитор Ступницкий». Список артистов Киева, Харькова, Одессы, Николаева, которые не смогли или не захотели эвакуироваться был велик – десятки и десятки актёров драмы, балета, оперы, кино, эстрады, студенческая молодёжь.

Итак, о чём же рассказали нам «театральные» архивы УНКГБ Николаева? Николай Анисимов с первых дней оккупации открыл собственную слесарную мастерскую, а затем в ноябре 1941 года добровольно поступил на службу к немецкому руководству города в качестве руководителя театральной труппы. Впоследствии занимал должность заместителя директора театра драмы и комедии, а также городского театра оперы. (Обратите внимание – в Николаеве был театр оперы!) Неоднократно выступал на банкетах, где восхвалял немецкую «культуру» и «порядки». Принимал активное участие в выделении актёрского состава в отдел агитации и пропаганды так называемой «добровольческой армии» для постановки контрреволюционных пьес. Одновременно руководил и организацией этих постановок.

Константин Иванов с первых дней оккупации добровольно поступил на службу в городской театр драмы при городской управе в качестве актёра. В театре прослужил до ухода немцев из Николаева. Будучи актёром, исполнял антисоветские роли. Принял участие в постановке антисоветского скетча на сцене театра «Варьете», переработанном немцами, исполняя роли работника НКВД и евреев. Работал директором передвижного украинского театра. В 1944-м году при отступлении немцев из Николаева на немецких машинах с женой бежал из города, но был возвращён частями Красной армии из Тирасполя. Поддерживал связь с румынскими офицерами, устраивал с ними систематические попойки.

Анна Иванова добровольно поступила на службу к немецким оккупантам в качестве актрисы. Работала вначале в театре «Варьете», потом в радиоузле, а позднее в театрализованной бригаде отдела агитации и пропаганды. Выступала в антисоветских пьесах и скетчах. На протяжении всего времени оккупации сдавала часть своей квартиры отдельным румынским офицерам. Используя это обстоятельство, при содействии заведующего жилуправлением Романовского заняла жилплощадь еврейской семьи, часть которой была расстреляна в Николаеве, а часть успела эвакуироваться.

Евгений Живановский с первых дней оккупации добровольно поступил на службу к немцам. Работал актёром драмтеатра, затем театра драмы и комедии, а с 1944 года актёром радиоузла. При организации театра драмы обратился с речью, призвав актёров как можно быстрее подготавливать пьесы, чтобы обслужить немецкую армию — «освободительницу». По радио исполнял антисоветскую роль работника НКВД.

Дело по обвинению вышеуказанных работников культуры было начато 25 декабря 1944 года. 21 января 1945 года оно уже было признано законченным и передано через областного прокурора на рассмотрение военного трибунала. На тот момент обвиняемые были ещё живы и находились под стражей во внутренней тюрьме УНКГБ по Николаевской области. Дальнейшая судьба их неизвестна.

История николаевской театральной четвёрки не была уникальной, но и в то же время выпадала из общей картины. В большинстве спектаклей и концертов, поставленных во время немецко-фашистской оккупации, не было ни капли политики. Театр как таковой (не считая агитационных бригад и пропагандистских выступлений) не нёс со сцены открытые профашистские идеи. На подмостках чаще всего звучала классика (украинская и европейская), игрались оперетты, знакомые и сегодня каждому из нас. Бывали случаи, когда в спектаклях даже звучал зашифрованный протест против оккупантов.

Известный историк театра В.Гайдабура в своих работах приводит нас к выводу о том, что театр оккупированной Украины это был сложный, неоднородный, противоречивый психологически-социокультурный феномен, рождённый на фоне кровавой войны. С одной стороны присутствовала попытка восстановление религиозного и национального наследия, с другой – пропагандистская политика, которая ставила своей целью в корне изменить отношение местного населения к советскому правительству, идеям большевизма и интернационализма. Политика поддержки украинской культуры, популяризации классиков (в том числе и запрещённых ранее властью пролетариата) стала важным аспектом в стремлении привлечь на свою сторону сторонников национального возрождения и оставить без поддержки проводников советской мечты.

Жизнь не останавливается даже в самые страшные минуты. Человек тянется к искусству и под вой снарядов, и под стон умирающих от ран. Театр времён оккупации был для одних глотком свежего воздуха, а для других страшным идеологическим оружием. После войны отношение к артистам, которые служили в оккупационных театрах, очень сильно отличалось от отношений к обычным «работягам», тянувшим фашистскую лямку на заводах и фабриках. Ведущая актриса и секретарь партийной организации Одесского русского драматического театра имени Иванова во время первого же собрания после возвращения из эвакуации произнесла «приговор» коллегам, пересидевшим войну в Одессе и решившимся на сотрудничество с оккупационными властями (надо сказать, по разным причинам решившимся!): «Мы сегодня их кровью выкрасим крышу нашего театра». Балерина – десять лет. Актёр – пятнадцать строго режима. Художественный руководитель – двадцать пять. Это обычные, «рядовые» приговоры деятелям культуры, которыми никого нельзя было в те годы удивить.

Оригинал статьи в газете «Вечерний Николаев»