В истории довоенной журналистки, кажется, нет более загадочного имени, чем имя Якова Бельского. Долгие годы он оставался практически неизвестным не только для широкой публики, но и для профессионалов исторической науки.

В литературном музее Одессы есть известная фотография, подаренная писателем Валентином Катаевым. На ней запечатлены три молодых человека. Двое из них хорошо известны любому грамотному человеку: это сам Катаев и поэт Эдуард Багрицкий. Кто третий на этом снимке долгое время не было ведомо никому. В некоторых изданиях эта фотография выходила вовсе без незнакомца – неизвестного просто «отрезали». И только совсем недавно усилиями Оксаны Киянской и Давида Фельдмана (оба работают на кафедре литературной критики РГГУ) удалось восстановить биографию этого человека. Итак, кто же такой Яков Бельский и какое он отношение имеет к нашему городу?

Сын Катаева описывает в своих воспоминаниях случай, произошедший с отцом в 1920 году. Валентин был арестован одесской ЧК как белогвардейский офицер (Катаев служил в белой армии по призыву). «На очередном допросе его узнаёт один из чекистов (фамилия известна), завсегдатай поэтических вечеров, в которых в числе прочих одесских знаменитостей (их имена так же хорошо известны) всегда участвовал молодой и революционно настроенный поэт Валентин Катаев.

— Это не враг, его можно не расстреливать. — И отец оказывается на свободе».

Человек, спасший жизнь известного писателя, и есть Яков Бельский, в то время солидный, двадцатитрёхлетний сотрудник одесской ЧК, а впоследствии журналист николаевской газеты, редактор журнала «Крокодил», писатель и художник-карикатурист. Его биография восстановлена исследователями буквально по крупицам из материалов периодической прессы, архивной информации и воспоминаний современников.

Яков Биленкин (Бельский это псевдоним) родился в Одессе в 1897 году. Учился в Одесском художественном училище на техника-архитектора. Был призван в армию в 1917 году, но вскоре дезертировал с фронта, попав под влияние большевистских идей. Вступив в Красную гвардию, Биленкин «скитался по разным местечкам, перепробовав все профессии». В 1919 году Яков вернулся в Одессу, где работал в одесском губернском исполкоме художником. В мае этого же года вступил в коммунистическую партию большевиков и – уже под псевдонимом – начал работать разведчиком особого отдела. Во время «деникинского» периода ушёл в подполье, а после окончательного установления советской власти в Одессе сделал быструю карьеру в ЧК, где дослужился до начальника губернской разведки и уполномоченного по борьбе с контрреволюцией.

В начале 1922 года Биленкин-Бельский лично руководит ликвидацией организатора антибольшевистского движения на Одесщине, командира «Чёрных гайдамаков» Семёна Заболотного и его бойцов. Вскоре после окончания этой жестокой операции Бельский уходит из ЧК по причине того, что «не был создан для чекистской работы, его раздражали постоянные тайны, не по нутру была охота на людей, даже когда они этого заслуживали». После ухода Яков поддерживает дружеские отношения с бывшими коллегами-чекистами до самых последних дней. Что не спасает его от ареста и фатального приговора с расстрелом в 1937 году.

В начале 1923 года Бельский переезжает в наш город. Теперь его место работы – газета «Красный Николаев» и приложение к ней – литературно-сатирический журнал «Бурав», где он был главным  и единственным художником. В июле этого же года Якова Бельского назначают ответственным редактором издания. Он пишет статьи, фельетоны, рисует карикатуры и иллюстрации для бабелевской «Конармии», которая публиковалась тогда в «Красном Николаеве». В августе двадцать третьего Яков Бельский переманивает в Николаев Эдуарда Багрицкого. Тот недолго (всего-то три месяца) работает секретарём в редакции, печатает здесь свои стихи.

В литературных кругах Одессы ходил анекдот об этих неожиданных пертурбациях в жизни Багрицкого. Рассказывали, что поэт на самом деле просто убежал в Николаев отдохнуть от надоевшей ему семейной жизни. Однажды в августе Багрицкий хорошо выпил в компании Бельского. Редактор «Красного Николаева» достаточно зло подшутил над Эдуардом: погрузил его, мертвецки пьяного, на пароход «Одесса-Николаев» и увёз к себе. Протрезвевший Багрицкий отбил жене телеграмму «Не волнуйся. Я в Николаеве», познакомился с красивой девушкой и остался жить в городе корабелов. Когда мама девушки попыталась выяснить законность отношений с неизвестным ранее мужчиной, Багрицкий устроился на работу в газету и сразу же взял справку с места работы о том, что они являются мужем и женой. Через некоторое время эта история Багрицкому надоела, и он уехал обратно в Одессу, не предупредив ни даму, ни свого друга. Вероятно, по этой причине Бельского после отъезда поэта понизили в должности до заместителя редактора.

В николаевской газете Яков Бельский проработал до начала 1925 года. За это время он написал не только десятки статей и фельетонов, но и крупное художественное произведение. Его неоконченный роман «В пламени борьбы» публиковался в «Красном Николаеве». Действие этого приключенческого полотна разворачивалось вокруг приезда советской делегации в Киев во время правления Скоропадского. Возглавлял делегацию лично товарищ Сталин. Поскольку Украинская держава в советской историографии описывалась исключительно как враждебное большевикам правительство, информациях о переговорах с ними была вымарана из официальных источников. Понятное дело, что роман этот больше никогда и нигде не публиковался.

В 1924 году в селе Дымовка на Николаевщине разворачивается действие первого громкого сфальсифицированного политического процесса всесоюзного масштаба, известного как «Дымовское дело». Бытовое убийство мелкого уголовника Малиновского представляют как политическую расправу над селькором. В «Красном Николаеве» периодически публиковались заметки модного селькоровского движения, когда простые граждане (зачастую анонимно) сообщали правду о ситуации на местах, вскрывая нарушения и преступления. Среди этих писем было и несколько анонимок из Дымовки. В губкоме решили, что убитый и есть тот самый правдолюб-селькоровец. Доказательств этому не было никаких, но идея попала на благодатную политическую почву.

Из Москвы приехала комиссия по расследованию во главе с известным революционером Николаем Подвойским. О процессе писали все центральные газеты, Сталин лично выступил с речью «О Дымовке» на оргбюро ЦК партии, Троцкий написал статью «Калёным утюгом», Демьян Бедный сочинил стихотворение «Памяти селькора Малиновского». Под суд отдали всё руководство местного комитета незаможных крестьян, в николаевском губкоме устроили глубокую чистку. Село переименовали в Малиновку, убитому поставили памятник, всех обвиняемых расстреляли. В шестидесятых годах осуждённые по этому делу были реабилитированы, а процесс был объявлен сфальсифицированным.

Но Бельский уже тогда, в разгар событий был уверен в том, что Малиновский не герой-правдолюб, а жулик. Яков написал статью о том, что главный свидетель обвинения сожитель жены Малиновского, то есть заинтересованное лицо, что приговорённые к высшей мере наказания ни в чём не виноваты. Опубликовать такой текст без санкции Москвы было невозможно, и статья улетела в ЦИК СССР. В это же время он опубликовал в газете рассказ «Почтовым в Москву», в котором вскрыл методы, которыми зачастую советские следователи добиваются нужных политически мотивированных результатов. Реакция Москвы была настолько сурова, что Бельскому пришлось срочно покинуть Николаев и переехать в Харьков.

В столице Украины он работал заместителем редактора газеты и сотрудничал с сатирическим журналом. После перешёл в партийное издание «Коммунист», писал для журнала «Червоний перець». С 1931 года Бельский жил и работал в Москве в должности заместителя редактора сатирического издания «Крокодил». В 1934 году журнал был расформирован, все члены редакции уволены. Летом 1937 года Бельский был арестован, а в ноябре этого же года расстрелян и кремирован на территории Донского монастыря.

Поводом для первой встречи Бельского с московскими следователями стала эпиграмма Вольпина «Рукой всесильного сатрапа не стало РАППа. Не радуйтесь! Хоть умер РАПП, но жив сатрап». Все прекрасно понимали, о каком именно сатрапе идёт речь. Эту «шутку» на вечеринке у Бельского дома прочитал сотрудник «Крокодила» Глушков. Но Бельский (он проходил свидетелем по этому делу) заявил, что ничего не помнит, и никаких показаний против него не дал. Бельского тогда не арестовали, но уволили из «Вечерней Москвы», где он тогда работал. Чуть позже он скажет своему старому другу (а тот опишет это в своих мемуарах): «Тебе хорошо, ты беспартийный и в ЧК не служил, а я сплю и вижу, как ко мне подходят два оперативника в козловых сапогах и говорят – ну, Бельский, пойдём с нами».

Все годы жизни в Москве Яков Бельский вёл себя крайне неосмотрительно для такой политической ситуации. Вместе с другими сотрудниками редакции сочинял и озвучивал вслух антисоветские анекдоты и эпиграммы. «В редакции «Крокодила» дело доходило до того, что беспартийные сотрудники делали замечания Бельскому по поводу его анекдотов, прося его замолчать. Не раз на той же почве у Бельского были неприятности с собеседниками в литературных клубах-ресторанах, когда Бельский громко начинал свои антисоветские остроты». Литературным идеалом для всех вольнодумцев в тот период был драматург Николай Эрдман, писавший по-настоящему

Спустя некоторое время Бельского всё-таки арестовали. Он обвинялся в подготовке покушения на товарища Сталина. Яков подал на развод с женой, пытаясь её оградить от преследования, и не дал компрометирующих показании против своих коллег и друзей. Также он не признал своей вины. Следствие по его делу вёл будущий министр, а тогда всего лишь младший лейтенант Виктор Абакумов. Показания на Бельского дал его старший коллега по «Крокодилу» Аркадий Бухов. В течение десяти лет, вернувшийся из эмиграции Бухов, «по зову сердца» стучал на писателей и журналистов. Будучи официальным осведомителем НКВД, делал это подробно и обстоятельно. Примечательно, что стукача расстреляли ровно на месяц раньше, чем Бельского.

Реабилитирован Бельский был достаточно поздно, в начале девяностых годов. Никто из его потомков (если таковые вообще были) не хлопотал о восстановлении его честного имени. Информация о судьбе его супруги начисто стёрлась в информационном пространстве. От журналиста, писателя и художника на сегодняшний день осталось лишь небольшое литературное наследие и иллюстрации к различным текстам и статьям. И свежая книга, в одной из глав которой наиболее полно описана его жизнь: «Очерки истории русской советской литературы и журналистики 1920-х – 1930-х годов. Портреты и скандалы». Авторы – О.И.Киянская, Д.М.Фельдман.

Оригинал в газете Вечерний Николаев